class="p1">— Да, в том случае, если ты пройдешь, весь курс в этот отрезок времени и сдашь экзамен. Но… — он на минуту замолчал. — Очень сомневаюсь, что это случится, и ты выдержишь нагрузку. Кроме того, нужно понять, почему ты все-таки смогла самостоятельно инициироваться.

Я, было, попыталась что-то сказать про спровоцировавшие меня события, но тут же была остановлена повелительным жестом Алексея.

— Это и так понятно, важно другое, почему тебя принял огонь, вот что интересно. Поверь, до этого у тебя была масса моментов, — он несколько замялся, подбирая правильную формулировку, — ммм, скажем так, стрессовых моментов, когда ты могла инициироваться. Этого не произошло. Так почему это случилось сейчас?

Он поддался вперед и ожег меня крайне заинтересованным взглядом, не сулившим ничего хорошего в будущем. Мне сказать было нечего, оставалось только пожать плечами и хмуро на него посмотреть. Родители молча следили за разговором и не вмешивались. Как будто отправляли меня учиться в пансион благородных девиц, а не отдавали в руки непонятно кому и непонятно для каких целей. Я перевела недоуменный взгляд на отца, ожидая от него хоть какой-то реакции. Он только неловко отвел взгляд. Маман изучала ногти и предпочитала делать вид, что ее тут нет.

— Па, — я попыталась воззвать к его родственным чувствам. — Ты ничего не хочешь сказать?

— Малыш, — он замялся. — Так будет лучше. Поверь, Алексей замечательный специалист и он сделает все для того, чтобы ты смогла овладеть пробудившейся силой и взять ее под контроль. Лучше него это никто сделать не сможет.

Кажется, все давно решили за меня, а теперь просто ставят в известность. Права голоса в данной ситуации я не имела, и мне это решительно не нравилось. Вот только было одно но. Огонь. Сама я не справлюсь. И если Алексей сможет быть полезным, что же, так тому и быть.

— А как же учеба? — это была единственная, хоть и вялая попытка повернуть ситуацию в свою сторону. Это понимала я, это понимал и Алексей.

— Возьмешь академку, или же переведешься на заочный, — отмахнулся он.

— Можно устроить свободное посещение, — подала голос маман. — С деканом я договорюсь. Все-таки жаль будет терять время, семестр через месяц-два закончится.

— Все решили? — насмешливо и с толикой горечи спросила я. Чувствовалось, что если сейчас не возьму себя в руки, понемногу начну впадать в истерику от абсурдности ситуации. Очень тяжело после абсолютной самостоятельности взрослого человека, возвращаться в подчиненное положение. Умом я понимала, что стоит выждать, не демонстрировать свой норов, но все мое естество этому противилось. Кончики пальцев стало покалывать от легких разрядов, вестников приближающегося огненного урагана. В душе что-то недовольно заворочалось, стараясь вырваться наружу и показать кто тут главный. Я тяжело задышала, стараясь взять себя в руки и усмирить непокорную стихию. От усилий над губой выступили капельки пота.

— Что тебя не устраивает? — спокойно спросил Алексей, словно не замечая моей внутренней борьбы, хотя на меня уже обеспокоено стала поглядывать маман. — Я же тебе все уже объяснил. И ты даже со мной согласилась. Ты сейчас опасна даже не столько для себя, ты опасна для окружающих.

— Согласна, — глухо ответила я, все же справившись со стихией.

— Так в чем же дело? — не понял он.

— В том, что вам даже не пришло в голову пригласить меня, когда вы решали мою судьбу. Мою! Понимаешь! Мою! — я опять стала заводиться. — Я не маленький ребенок, я взрослый человек и требую к себе элементарного уважения!

— Так и веди себя соответственно! — видно было, что я его все-таки умудрилась вывести из себя. — Ах, за детку все решили родители! Ах, детка обиделась! А что эта самая детка сделала, чтобы к ней относились по-другому? Что? Сама пошла учиться? Сама на жизнь зарабатывает? Сама-то ты хоть чего-то стоишь? Без папиного кошелька и маминых нарядов. Что ты умеешь? По салонам шастать и тратить родительские деньги?

— Алексей, — одернул его отец. — Полина все-таки наш единственный ребенок.

А мне на эту тираду сказать было нечего. Он прав. Во всем. Ситуацию немного разрядило появление Марины с подносом в руках. Она, улыбаясь, поставила кофе перед Алексеем и отцом, и опять уселась на подлокотник, демонстрируя окружающим и мне в частности, что это ее территория.

— Итак? — Алексей отхлебнул из чашки и посмотрел на меня.

— Я согласна, — я распрямила плечи и твердо посмотрела на него. Почему-то для меня было важно продемонстрировать ему и окружающим, что я не капризная, взбалмошная девица, а человек, способный отвечать за свои поступки и принимающий решения самостоятельно. Хоть вот такие, спровоцированные другими.

— Молодец, умная девочка, — он одобрительно ухмыльнулся и кивнул. — Обучение начнется сегодня же после обеда. До этого времени можешь пообщаться с родителями.

И как-то все засуетились. Отец подхватился с кресла и, улыбаясь, вышел в холл, маман за ним. Алексей остался сидеть на своем месте. А я столкнулась в дверях с выходящей Мариной.

— Ну что? Поставили тебя на место? — насмешливо спросила она и вышла в двери первой.

Захотелось придушить мерзавку, еле себя сдержала, хорошо понимая, чем это закончится.

Прощание с родителями вышло каким-то скомканным. Отцу было неловко, и он, опустив глаза, чмокнул меня в щеку. Маман пообещала прислать подобающие одеяния и взяла обещание хорошо себя вести, слушаясь во всем Алексея. Когда за ними захлопнулась дверь, я вздохнула с облегчением. И этот этап пройден. Теперь бы разобраться со всем остальным.

Нет, родителей Полины я не осуждала. Каждый воспитывает своего ребенка в соответствии со своими представлениями, что такое хорошо, и что такое плохо, вкладывая в него определенные поведенческие установки. Балуя, давая испытать то, чего самому в детстве не хватало, любя, холя и лелея, не понимая, что и чрезмерной любовью, и опекой можно навредить не хуже, чем безразличием. Лучше всего соблюдать золотую середину, давая маленькому человечку больше самостоятельности, любя его, но и наказывая, если дитятю начнет заносить не в ту степь. Хотя это только моя точка зрения и она не подкреплена опытом воспитания собственного отпрыска.

— Полина, — вывел меня из задумчивости голос Алексея. — Переоденься и спускайся в подвал.

— Во что? — решила уточнить я, оглядывая свой во всех отношениях удобный костюм.

— Спортивные брюки и футболка найдутся в твоем гардеробе?

— Угу, а ты говорил, что после обеда, — удивилась я.

— Я передумал, не стоит заниматься на полный желудок, — он опять скрылся в своем кабинете, а я пошла переодеваться.

Трикотажные брюки и футболка нашлись сразу. Одеть их много времени не заняло, и уже минут через пять я была в подвале.

— Присаживайся, — сидящий в позе лотоса Алексей